Почему суд оправдал предпринимателя, палившего ночью на набережной курортного села?
Следствие, прокуратура и суды сошлись в одном: директор одного общества с ограниченной ответственностью Григорий Иванович Глушко в первом часу ночи у развлекательного центра «Чайка» сделал выстрел вверх, а затем в сторону компании молодых людей. Но следствие и прокуратура настаивали, что стрелок совершил этим сразу аж два преступления: угрозу убийством и хулиганство с применением оружия. А Геленджикский городской и Краснодарский краевой суды убеждены: в случившемся нет состава преступления. Более того, за подсудимым признано право на реабилитацию! Ему возместят ущерб за незаконное привлечение к уголовной ответственности. Это что же получается: можно пойти на набережную, шмальнуть раз-другой и получить за это деньги?
Девушка испугалась хулигана
Прежде чем изложить позицию обвинения, сообщу читателям две детали. Первая: Глушко не просто так выстрелил в сторону компании молодых людей – перед этим между ними случился конфликт. Вторая: в компании была девушка.
Доводы по угрозе убийством. Из апелляционного представления прокурора Геленджика: «Глушко Г.И. создал у … впечатление реальной угрозы для жизни, оказав на неё устрашающее психологическое воздействие. При этом она угрозу убийством с его стороны восприняла реально, так как у неё имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, выразившейся в агрессивном поведении Глушко Г.И. по отношению к ней и предшествующей конфликтной ситуации».
Хулиганство с применением оружия. Прокуратура утверждает, что стрелок был пьян. Никто не спорит, что он стрелял в общественном месте.
Проявили агрессию и неуважение
Суды, разбираясь в этой истории, изучили три видеозаписи с места конфликта, показания его участников и свидетелей.
Было установлено, что в зале развлекательного центра, а потом у выхода из этого заведения, произошли конфликты между Григорием Глушко и его товарищем, с одной стороны, и тремя мужчинами, в компании которых была девушка, с другой. При этом один мужчина толкнул Григория Ивановича, второй ударил его по лицу, а третий «нанёс удар в область головы Глушко» (цитата из судебного акта).
И суды сделали вывод: «именно посетители развлекательного центра «Чайка» проявили по отношению к Глушко Г.И. агрессию и неуважение».
Если бы стрелок применил оружие сразу в ходе нападения – наверное, это квалифицировали бы как самооборону, и обвинений в угрозе убийством и хулиганстве не было бы. Но Глушко с товарищем вернулись в развлекательный комплекс, после чего Григорий Иванович вышел из него с пистолетом в руках.
Хотел остановить противников
Когда Григорий Глушко начал стрелять, напавшие на него люди уже уходили от развлекательного центра. Судьи увидели на видеозаписи, что двое из компании (мужчина и женщина) находились от Глушко на расстоянии около 50 метров, а двое других – примерно 20 метров.
Опасности они уже не представляли. Зачем же тогда стрелять? Суды установили, что Глушко дважды пальнул (в воздух и в сторону обидчиков) «желая остановить уходивших» (цитата из судебного акта).
Суды выяснили, что угрозы убийством стрелок не высказывал. Кроме того, по смыслу закона, обязательным признаком такой угрозы является её реальность. Однако в отделении полиции Кабардинки у Глушко изъяли травматический пистолет МР-80-13Т калибра 45 Rubber, стреляющий резиновыми пулями. Радиус его действия составляет не более 5-6 метров. То есть для людей, находившихся за 20 и 50 метров от стрелка, такое оружие опасности не представляет.
Также суды установили, что ночью на месте конфликта не было прохожих, цели нарушить общественный порядок Глушко не преследовал и умысла стрелять из хулиганских побуждений у него не было.
Полицейского бить нельзя
Можно было бы и не называть в этой публикации имени стрелка, раз две судебные инстанции оправдали его по двум преступлениям.
Однако они всё же признали его преступником – по третьему обвинению: применение насилия, не опасного для здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей (ч. 1 ст. 318 УК). Глушко несколько раз ударил прибывшего на место стрельбы сотрудника полиции. За это Григория Ивановича приговорили к штрафу в 100 тысяч рублей.
Правда, этот момент тоже не понравился прокурору Геленджика. Меня это позабавило. Смешно и грустно, когда один юрист пишет другому знатоку законов так, что второй не понимает, чего от него хотят. Уточню, что прокурор, конечно, не сам пишет все бумаги своего ведомства. В судебном акте краевого суда указано, что дело рассматривалось «по апелляционному представлению помощника прокурора города Смышнова А.А.». Но прокурор ведь такие документы утверждает.
Процитирую судебный акт: «В апелляционном представлении прокурором постановлен вопрос об отмене приговора не только в части оправдания Глушко Г.И. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 119, п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ, но и в части его осуждения по ч. 1 ст. 318 УК РФ, однако каких-либо доводов о незаконности приговора в указанной части в апелляционном представлении не приведено».
Почему прокурор просил отменить осуждение Глушко за нападение на полицейского? Может, посчитал наказание слишком мягким? Но понятно, что при таком уровне доводов, а точнее –их отсутствии, суд второй инстанции оставил в силе решение городского суда в части штрафа за рукоприкладство в отношении полицейского.
Мат в приговоре недопустим
Но оплошность прокурора меркнет перед назиданием, которое судья второй инстанции в своём апелляционном постановлении сделал городскому коллеге.
Для начала краевой судья напомнил судье из Геленджика, что в силу норм закона «О государственном языке Российской Федерации» при использовании русского языка как государственного языка РФ не допускается использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани).
Дальше процитирую постановление суда апелляционной инстанции: «Согласно тексту приговора, судом в описательно-мотивировочной части приведены дословно тексты сообщений, при этом какой-либо необходимости для изложения в приговоре текста данных сообщений не требовалось. Судом при изложении текста в томе № 3 на листах дела 167-170 допущено использование ненормативной лексики (хоть и в сокращенной форме путем проставления точек вместо части букв), не допустимой не только в официально-деловом стиле, но и, исходя из общепризнанных норм морали, в общении между гражданами, не соответствующих и нормам современного русского языка, чем грубо нарушены требования уголовно-процессуального закона, поскольку процессуальный документ не может содержать такие выражения даже в сокращенном виде».
Речь идёт о стенограмме попавшего на видеозапись разговора участников конфликта в развлекательном центре «Чайка». Краевой судья дал мастер-класс коллеге, объяснив, что достаточно было указать в приговоре на наличие такого разговора, проанализировать его и сделать выводы.
По закону, приговор суда подлежит устному провозглашению полностью, от первой до последней строчки. Приговор во всех случаях провозглашается публично. Я не могу представить себе, как читал его вслух судья Геленджикского городского суда, когда доходил до нецензурных слов. Произносил первые буквы, потом пикал или говорил слово «точки», а потом говорил последние буквы матерной брани?
В результате постановлением суда апелляционной инстанции приговор Геленджикского городского суда был изменён. Из него исключили стенограмму с нецензурными словами.
…Это апелляционное постановление суда второй инстанции может быть обжаловано в течение шести месяцев со дня вынесения. Пока в судебном делопроизводстве Четвёртого кассационного суда общей юрисдикции мне информации о рассмотрении этого дела в суде третьей инстанции обнаружить не удалось.
Михаил Зеленчуков
Данная статья была опубликована 15 июля 2022 года в № 25 (38) газеты «Горожанин-Геленджик».
